если она преуспеет в этом, возможно, спад будет достаточно мягким, чтобы предыдущий бум оправдал себя".
В 2000 и 2001 годах была проделана огромная работа по очистке экономики. Но ФРС начала быстро и решительно снижать процентные ставки до 3,5 % к августу 2001 года. Хениг снова стал членом FOMC с правом голоса, и он в основном поддерживал эти действия. ФРС была создана для того, чтобы предлагать дешевые деньги во время кризиса, и никто не мог отрицать, что обвал рынка был кризисом. Но вопрос заключался в том, насколько далеко должна зайти ФРС. Именно здесь Хениг начал расходиться с Гринспеном.
В мае Гринспен хотел снизить процентную ставку на целых полпроцента, что было огромным изменением. Хениг был не против смягчения, но он считал, что ФРС должна действовать медленнее, давая время на то, чтобы предыдущие снижения ставок устоялись. Позиция Хенига вряд ли была радикальной - вместо снижения ставки на полпункта он утверждал, что нужно снизить ее на четверть пункта. "Господин председатель, я думаю, что сегодня нам следует ослабить дроссельную заслонку", - сказал Хоениг. "Мы добавили значительную ликвидность на рынок. Теперь мы должны дать ей отработать и быть гораздо более осторожными в дальнейших действиях". Хениг проиграл этот спор. Его несогласие в том месяце было лишь вторым в его карьере, и он был единственным членом, проголосовавшим против.
11 сентября 2001 года террористы атаковали США с помощью захваченных самолетов, убив около трех тысяч человек и повергнув экономику в хаос. Это было чрезвычайное происшествие в дополнение к текущему экономическому кризису. ФРС ответила еще большим снижением процентных ставок, чтобы смягчить удар, и никто не жаловался.
Но в декабре Хениг подал свой второй за год голос "против". Когда в том месяце на заседании FOMC настала очередь Хенига выступать, он снова советовал проявлять осторожность и сдержанность, беспокоясь о длинных и переменных лагах. Он отметил, что процентные ставки уже были снижены до 2 % с более чем 6 % всего за год до этого. "Господин председатель, я действительно считаю, что мы должны оставаться на месте. Двухпроцентная ставка по федеральным фондам является стимулирующей", - сказал Хениг. "Мы видим некоторые признаки улучшения, но еще не все стимулы вступили в силу. Хотя я признаю, что инфляция не является неотложной проблемой, и я ценю это, я все же думаю, что в данный момент нам нужно взглянуть на ситуацию немного шире".
Хениг проиграл спор, снова оставшись единственным несогласным, и ФРС снизила ставки. Месяц спустя Хениг покинул свое место члена FOMC с правом голоса.
В течение следующих двух лет чрезвычайное положение, введенное Федеральной резервной системой, стало практически постоянным. Снижение ставок в 2001 году осталось в силе, и стоимость краткосрочных кредитов оставалась ниже 2 % до середины 2004 года. Эта эпоха стала сравнимой с эпохой 1960-х годов, когда монетарная политика проложила путь к экономическому краху. Но в этот раз все будет по-другому. Политика Гринспена, направленная на сдерживание ценовой инфляции и игнорирование пузырей активов, в 2000-х годах примет экстремальную форму. ФРС сыграет ключевую роль в раздувании крупнейшего пузыря активов, что приведет к худшему краху со времен Великой депрессии. И снова Том Хениг был на каждом шагу. Но на этот раз он играл активную роль в процессе. Он редко выражал сожаление по поводу своих голосов в FOMC. Но эпоха жилищного пузыря стала исключением. Хоениг помог надуть пузырь.
ГЛАВА 5. ВСЕМОГУЩИЙ ГРАЖДАНИН (2002-2010)
Все началось в 2001 году, после террористических актов и обвала фондового рынка. ФРС держала ставки на низком уровне, и Хениг беспокоился, что FOMC может снова раздуть пузыри активов на Среднем Западе. В марте 2001 года он привел конкретный пример: жилищная отрасль. Хоениг беспокоился, что низкие ставки могут вытолкнуть деньги из кривой доходности в более рискованные кредиты на строительство.
"Банки в нашем регионе начинают более активно кредитовать недвижимость", - сказал Хениг на заседании FOMC в том же месяце. Если ставки останутся низкими, "мы можем увидеть довольно резкое перемещение средств в этот сектор, поскольку люди ищут способы размещения своих активов, что может привести к некоторому, если не сказать лучше, переизбытку средств в сфере недвижимости".
Во время заседания Хениг вступил в перепалку с экономистом ФРС Дэвидом Стоктоном, который представлял комитету обзор ситуации в стране. Хениг спросил, как низкие ставки могут повлиять на рынок жилья, и Стоктон ответил, что низкие ставки действительно могут привести к некоторым инвестиционным "ошибкам". "Мне очень трудно прогнозировать ошибки, которые могут совершить банки, но они, безусловно, традиционно совершали такие ошибки в предыдущие длительные периоды экономического роста", - ответил Стоктон. Опасность жилищного пузыря не была какой-то дикой теорией или неожиданным следствием низких ставок. Это была предсказуемая опасность дешевого долга, но опасность, которую Гринспен и другие члены FOMC считали приемлемой.
В течение следующих нескольких лет Федеральная резервная система стимулировала экономику, заменяя один пузырь активов другим, заменив пузырь на фондовом рынке пузырем на рынке жилья. Теория заключалась в том, что горячий рынок жилья будет иметь побочный эффект, создавая рабочие места и поощряя расходы и займы, и эта теория оказалась верной. В 2003 и 2004 годах бизнес в сфере недвижимости набрал обороты, и цены на жилье резко выросли по всему округу. Подобно тому, как в 1970-е годы дешевый долг повысил цены на сельскохозяйственные угодья, низкие ставки по ипотечным кредитам облегчили людям возможность занять деньги и купить дом, увеличив конкуренцию и подтолкнув цены к росту. Об этой динамике обычно говорили так же, как об инфляции на фондовом рынке в конце 1990-х годов. Ее называли "бумом". Дома, как и акции, считались ключевым источником благосостояния среднего класса и важнейшей инвестицией на пенсию, поэтому рост их стоимости приветствовался как безусловное благо. И, как и в 1990-е годы, только растущий призрак ценовой инфляции заставил ФРС задуматься о повышении ставок.
К 2004 году Алан Гринспен был обеспокоен тем, что ставки слишком долго оставались низкими. В мае в данных, которые рассматривал Гринспен, были отчетливо видны отпечатки ценовой инфляции. Он потребовал от FOMC ужесточить денежное предложение.
В течение первых шести месяцев 2004 года процентные ставки были практически неизменными и составляли 1 %. Начиная с июня, FOMC начал медленно, но неуклонно повышать ставки, и к концу года они составили чуть более 2 процентов. В том году Хениг голосовал в соответствии с мнением FOMC на каждом заседании. Комитет двигался в том направлении, которое он считал благоразумным. Только позже, оглядываясь
